ПОСТМОДЕРНИЗМ ПРОТИВ НРАВСТВЕННОСТИ: КРОШКА ИЗ ШАНХАЯ ВЭЙ ХУЭЙ
Начало многообещающее: роман «Крошка из Шанхая» молодой китаянки Вэй Хуэй запрещен в Китае, издательство, осмелившееся напечатать книгу, закрыто, весь тираж — ни много ни мало 40 тысяч экземпляров — сожжен. И соседи у девушки завидные: официальная китайская критика ставит ее произведение в один ряд с «Над пропастью во ржи» Сэлинджера и «Счастливой проституткой» Ксавьеры Холландер — все это тоже категорически запрещено в Китае.
Пожалуй, это действительно из ряда вон: китайская девушка, публикующая порнографический роман. Это вам не западные писательницы, впитавшие с молоком матери творческую свободу и жажду эксперимента, это — наследница многотысячелетней культуры, проповедующей аскетизм, смирение перед авторитетом и тотальную личную скромность.
Однако постмодерн освобождает человека от всех возможных пут: от многотысячелетних культур, разрешая писателю играть любыми мифами, стереотипами и концептами как бог на душу положит; от морально-этических систем, позволяя автору самостоятельно оценивать любые эксперименты только лишь со своей собственной колокольни; от традиций и устоев, рекомендуя герою плевать на все и жить в удовольствие.
Поэтому сложный и болезненный вопрос корреляции и интеграции двух великих культур — западной и восточной — в романе «Крошка из Шанхая» превращается в пародийную историю о любви молоденькой девушки одновременно к двум мужчинам — китайцу и немцу. Один — знакомый и родной, второй — красивый и крутой, и в постели одинаково прекрасно с обоими. Героиня слегка мучается и немножко переживает, но вовсе не по поводу собственной порочности — ей неприятна ситуация выбора как такового и она не знает, что делать. Постмодернистская судьба, не требующая нынче от героев ни поступков, ни тем паче подвигов, все устраивает за «крошку»: оба кавалера разными способами просто исчезают из ее жизни. Путь открыт, выбор отменен.
Сюжет, в котором реалист увидел бы потрясающую возможность исследования национальных характеров и ментальных сломов, модернист развернул бы масштабную картину тотального одиночества во враждебном мире, постмодернистку Вэй Хуэй просто смешит.
И она от души смеется: над старомодной нравственностью, над нафталиновыми правилами, над заплесневелыми ценностями.
Между прочим, такая постановка вопроса бывает весьма полезна: и для морали, и для нравственности, и для правил, и для ценностей.