ПАРАДОКС ШВЕЙКА
Он официально признан идиотом — но слишком явно превосходит остальных персонажей по части интеллекта. Он беспрекословно послушен и исполнителен — но нет ни одного дела, которое бы не было им угроблено. Он грустен и задумчив — но его похождения заставляют читателя надорвать живот от смеха. Он вполне мог бы сойти за великого шута Йорика, если бы не был так пуст и безнравствен — ну какой Гамлет вырастет, играя на коленях у Швейка? Он ни к чему не привязан, ничем не увлечен, ни о чем не печален, никем не озабочен — и при этом он едва ли не единственный национальный герой своей немаленькой страны.
Неповторимый Ярослав Гашек, литературный отец феерического бравого солдата Швейка, был не менее парадоксален: один из самых мощных гуманистов XX века, он проявил недюжинный героизм и потрясающую работоспособность в боях с мирным населением на советском Дальнем Востоке; гомерически смешной автор неподражаемых фельетонов и юморесок, он почти на всех фотографиях он печален и трагичен; безумно талантливый, не закончил своего единственного романа, всеми любимый, он умер одиноким и несчастным…
Швейк — небывалого масштаба литературный герой. Он фантастически пуст духовно: ничего, кроме безответственного авантюризма, оголтелой лени и удивительного умения увильнуть от ответственности, в нем отыскать невозможно. Но именно поэтому Швейк — единственный из героев романа, достойный гордо носить имя «человек»: зло не задерживается в нем совершенно. Глупость, чванство, стяжательство, жадность, снобизм окружающего мира выдувает из головы Швейка так же быстро и надежно, как и патриотизм, верность идее, любовь к однополчанину или армейскую честь. А, собственно, чем эти ценности лучше перечисленных пороков? Да ничем — свидетельствует Швейк. «Человек-то хочет быть гигантом, а на самом деле он — дерьмо», — философски изрекает бравый солдат, добровольно принимающий хлесткий эпитет и на себя самого.
Швейк, пожалуй, первый литературный герой, который ничего не хочет и ни к чему не стремится. Акакий Акакиевич со своей вожделенной шинелью или даже Обломов с желанной Ольгой Ильинской по сравнению со Швейком — безумно целеустремленные личности. Бравый солдат не таков — он не хочет ничего и не стремится ни к чему, и, похоже, по мнению Гашека, это единственный способ оставаться приличным человеком в неприличном мире.
Модернистские поиски постамента, на который можно было бы хоть как-то, с минимальной уверенностью, установить гуманистический идеал человека, в творчестве Гашека вылились в парадоксального Швейка, гонимого ветром мировой войны по отвратительной, глупой, жалкой и смешной Европе. Швейк пуст и этим прекрасен, потому что если уж существует выбор между дерьмом и ничем, то лучше, по-видимому, выбрать последнее.