Сколько персонажей в романе «Тихий Дон»? Какие исторические личности включены в систему персонажей романа?
Исследователь С.Н. Семанов в работе «В мире „Тихого Дона”» (1986) впервые приводит алфавитный перечень персонажей романа, включая безымянных и внесценических. Их 699 человек, – больше, чем в «Войне и мире».
Среди них есть подлинные исторические деятели – генералы Л. Корнилов, А. Каледин, П. Краснов (глава Донского правительства во время восстания 1919 г.).
Исторические лица менее высокого ранга входят в систему персонажей «на равных» с вымышленными. Это большевики – казаки Федор Подтелков и Михаил Кривошлыков; Яков Фомин, побывавший и белым, и красным, и зеленым; зажиточный казак- «автономист» Изварин, ставший для Григория одним из политических учителей; белый есаул Чернецов, затем произведенный в полковники. Общается Григорий и с историческим персонажем Павлом Кудиновым – непосредственным руководителем Верхнедонского восстания.
Прототипом главного героя был казак хутора Базки Харлампий Васильевич Ермаков – человек редкой храбрости. Шолохов встречался и беседовал с ним, утверждал, что использовал для образа Григория только «служивский период» Ермакова- «германскую» и гражданскую войну.
Ермаков в реальности командовал дивизией у Кудинова во время Верхнедонского восстания (в романе этой дивизией командует Мелехов). Некоторые мотивы личной жизни Григория тоже совпадают с жизнью Ермакова. По словам дочери Харлампия, ее прадед был женат на турчанке, а отец в 1918г. потерял жену, оставившую двоих детей, умел рубить шашкой левой рукой. Но в целом Мелехов – вымышленное лицо. Реальному Ерамакову было свойственно стремление стать крупным руководителем, что резко отличает его от главного героя, который, например, отказался от того, чтобы товарищи «поставили» его на место Кудинова.
В романе есть персонаж Харлампий Ермаков, служащий в дивизии у Мелехова, причем с таким жизненным принципом: «Мы – донские казаки!.. Наше дело – рубить!.. Нам все равно, кого рубить, лишь бы рубить!» Хорошо знавшая Шолохова Е.Г. Левицкая уверена: «В шатаниях Григория есть, безусловно, много автобиографического».